Петр Киле - Свет юности [Ранняя лирика и пьесы]

Там город, что синева далеких гор!
Туда, туда летит мой взор,
Где я, как альпинист, над миром вознесенный,
Смотрел на Землю, коленопреклоненный,
И, светлый духом, все искал слова,
Простые и живые, как Москва.

Там, на высоте во сне иль наяву,
Когда бы на нее я ни взошел, —
Мне хорошо!
Мне чудно!
… Когда мне трудно,
Я говорю себе: «В Москву! В Москву!»

Вот что сердце все томило.
И сердиться было зря.
Солнце — словно не всходило,
Свет — из струй дождя!

Вот и гром, он, не стихая,
По-над городом гремит,
Точно с нами древний хаос
О чем-то внятно говорит.

Дождь, живительный, холодный,
Льется разом, второпях.
Ветер клонит зонтик модный
И уносит… Ах!

Как чудесно! Уж сверкает
Белых туч гряда.
Так природа освежает
Наши будни и года.

Живу я, сидя у окна…
Пишу, читаю и скучаю…
Но вот пройдет… Не знаю,
Кто она.

Идет издалека,
Сама себе желанная находка.
Пусть будет песнь моя легка,
Как ее улыбка, чудная походка.

Не счастье в ней все это, а мечта
Моя, ее, к прекрасному стремленье.
Что в нас живет как красота,
В том наше назначенье.

Глаза ее сияли радостным признаньем,
Как если бы шептали: «Ты мне мил,
И это я готова доказать свиданьем,
Ах, если б ты, как я, меня любил!»

И я горел неясной жаждой счастья,
Но перед ней немел и ее бежал.
Я уединялся в роще и грезой сладострастья
Один пылал, бродил и все чего-то ждал.

Чудесно было там: река струилась близко,
И в белых облаках струилась синева.
И ласточки летали над водою низко,
И я вполголоса все что-то напевал.

Нет, не пришла она. Но, не одарив стыдливой
Любовью полудетской, она мне привела
Богиню светлоликую с улыбкою счастливой…
И сколько счастья мне она дала!

Годы жизни — как песни,
И весна, и война…
И нет песен чудесней,
Что поет вся страна.

Песни нашего детства
Мы все реже поем.
Но забытое где-то
Мы сейчас узнаем.

Песни нашего детства,
Нега первой любви,
Сколько счастья и света
Вы с собой привели!

Песни нашего детства
Дети наши поют,
Все живое, заветное,
Как свое, узнают.

Песни нашего детства,
И труда, и борьбы,
Все летите вы где-то,
Птицы нашей судьбы!

По родному, вешнему краю
Я иду, я бегу, я шагаю.
В этом мире, полном чудес,
Я увижу и синий лес.

Я бегу по косе полукругом,
Я иду по тропиночке лугом…
И в осеннем лесу буду рад
Увидать и сорвать виноград.

Я бегу, я иду, я танцую
Эту пляску, не знаю, какую…
С пальмовидных дерев, как на грех,
Мне на голову грецкий орех.

Я иду, я пою на удачу
И смеюсь, а нередко и плачу…
Лес как сад, и жасмин, и сирень…
Это всё мой весенний день!

На прогулку мы выйдем под вечер.
Что за чудо? Весь мир мне навстречу!
Реки, солнца лучи золотые,
Города и леса — предо мной.
Вижу я все дороги России
И как будто лечу над страной.

В ночь раскрою я книгу поэта.
Сколько муки, и счастья, и света!
Судьбы, солнца лучи золотые,
Города и леса — мир родной.
Я читаю поэтов России
И как будто лечу над Землей.

Улетаю далеко, как в детстве,
Проносясь по всей планете,
А глазами ищу золотые
Города и леса — мир родной.
Я пою о просторах России
И лечу, все лечу над страной!

Случилось то, что случилось.
Снедала меня печаль.
И долго беда моя снилась,
Пока не открылась мне даль.
Ты знаешь, бывает такое:
Все снег и мороз на заре,
И вдруг повеет весною
Еще, еще в январе!

И птицы то знают, их щебет
Несется в мое окно.
И синь засверкает в небе,
Печаль моя далеко!
Как весел я снова и молод,
И все удается мне.
И стройный, белый мой город
Светлее по весне!

Случилось то, что случилось.
Снедала меня печаль.
И грустью она отоснилась,
Как эта синяя даль.
Ты знаешь, бывает такое:
Все снег и мороз на заре,
И вдруг повеет весною
Еще, еще в январе!

Как давно отгремела Великая,
Та священная война!
Снятся нам военных лет реликвии,
И спешим мы в поход, как весна.

В партизанских лесах, у землянок,
Соловьи, не смолкая, поют.
Идут люди с цветами сюда спозаранок,
Свои песни и судьбы несут.

Пусть легки наши кеды и беды,
Но умеем и мы любить.
Мы за вами идем, наши юные деды,
Это с вами нам вечно жить!

Это здесь, партизанскими тропами,
Мы пройдем и в снег, и в зной.
Если надо, с последними патронами
Мы в последний вступим бой.

И в весенних лесах, у землянок,
Пусть поют и о нас соловьи.
И цветы нам несут спозаранок
В знак высокой любви.

Слышим голос его — но откуда?
Средь зимы луг зеленый в цветах,
И летит он над Арктикой — чудо,
Что живет только в детских снах.

Где же он? В синем море бездонном
Он купается до поры.
А потом улетает он к звездам
Открывать нам иные миры.

Сотни лет в корабле межпланетном
Он летит в звездной мгле.
Нас не будет, когда утром летним
Столь же юным вернется к Земле.

С корабля, что на детской площадке,
Он сойдет (просто скатится вниз)
И поскачет опять на лошадке
В наши сны, в нашу новую жизнь.

Цвел шиповник алой розой,
Как я вижу сквозь года.
Жил товарищ сладкой грезой,
Будто небо и вода.

А девчонку звали Аней, —
Весела, как стрекоза,
В школе нашей вербой ранней
Нам бросалась всем в глаза.

Он с тревогой робко-нежной
Все ходил за ней, счастлив.
За подругой безмятежной
Он входил и в рощу ив.

Дерном устлан, как коврами,
Берег тихий и родной.
Сумрак здесь, а над лесами
День сияет синевой.

Если б ночь была глухая,
Помогла б им, верно, ночь.
Но о ярком свете зная,
Как стыдливость превозмочь?

Свет вокруг — как пятна снега,
Пламя робкое в крови.
Ах, стыдливость — страх и нега,
Нега счастья и любви!

Всё, что в жизни мы слыхали
О соблазнах красоты,
В раннем детстве мы познали
В грезах чистых и святых.